Поэзия Елены Ревуновой: Образы и Метафоры
чёрные мусорные мешки вдоль обочины под нестрашным дождем
просто остановка «чужой университет»
примирение запахов этих существ
акробатика воровства и влаги
птица-медовые-уста
пролетает над опустевшей могилой матери
садится на золотую скульптуру мирного атома
невидимая
никому никому
натянутые струны структуры
по ним
серебристые слизни ползут нежно встречая
зрачки твоей любимой болезни
это все однажды закончится
выйдя из кабинета она сказала
над раковиной общественного толчка
первые устья коротких рек
на западе и востоке двух городов
их превращения в живые рубины
Елена Ревунова.
чёрные мусорные мешки вдоль обочины под нестрашным дождем
просто остановка «чужой университет»
примирение запахов этих существ
акробатика воровства и влаги
птица-медовые-уста
пролетает над опустевшей могилой матери
садится на золотую скульптуру мирного атома
невидимая
никому никому
натянутые струны структуры
по ним
серебристые слизни ползут нежно встречая
зрачки твоей любимой болезни
это все однажды закончится
выйдя из кабинета она сказала
над раковиной общественного толчка
первые устья коротких рек
на западе и востоке двух городов
их превращения в живые рубины
Тот дождь, казалось, не нес с собой ни прохлады, ни очищения, лишь усиливая ощущение заброшенности и упадка. Мешки, словно черные, безликие тела, дышали сыростью, их содержимое, намек на чью-то прошлую жизнь, растворялось в серости дня. «Чужой университет» – название остановки звучало иронично, ведь здесь не было ни студентов, ни преподавателей, только молчаливые свидетели чьих-то невысказанных историй. Примирение запахов – земли, влаги, чего-то неуловимо органического – создавало странную, почти наркотическую атмосферу, в которой реальность смешивалась с чем-то иррациональным. Акробатика воровства и влаги – как метафора, описывающая хрупкость бытия, постоянную борьбу с разрушительными силами, будь то стихия или собственные слабости.
Птица-медовые-уста – образ, полный нежности и трагизма. Ее полет над могилой матери – это не просто движение в пространстве, а путешествие сквозь боль утраты, попытка найти утешение или, наоборот, осознать его полное отсутствие. Сесть на золотую скульптуру мирного атома – символ контраста между хрупкостью жизни и стремлением к созиданию, между личным горем и глобальными идеями. Эта птица, невидимая, никому не принадлежащая, становится воплощением одиночества, ускользающей сути бытия. Натянутые струны структуры – аллегория мира, где все взаимосвязано, но эта связь часто давит, сковывает. Серебристые слизни, ползущие по ним, – образы, вызывающие одновременно отвращение и странное восхищение их упорством, их медленным, но неотвратимым движением. Они встречают зрачки твоей любимой болезни – метафора, говорящая о принятии собственной уязвимости, о том, что даже в слабости есть своя красота и своя правда.
Эта мысль о конце, о неизбежном разрешении всего – «это все однажды закончится» – звучит как обещание или, возможно, как приговор. Выйдя из кабинета, она сказала – фраза, оставляющая простор для интерпретации. Что это был за кабинет? Что она сказала? Слова, сказанные над раковиной общественного толчка, приобретают особую, горькую иронию. Именно в самых обыденных, даже унизительных местах могут рождаться важные, преображающие мысли. Первые устья коротких рек, на западе и востоке двух городов – символы начал, истоков, жизненных путей, которые, несмотря на свою краткость, несут в себе потенциал к трансформации. Их превращение в живые рубины – это метафора обретения ценности, красоты и стойкости, превращения обыденного в драгоценное, как будто сама жизнь, пройдя через испытания, становится чем-то по-настоящему значимым и прекрасным.
Елена Ревунова.