Поэзия Геннадия Каневского: от Харькова до степей

все забыть, и по второму кругу:
воздух горше и плотнее к югу,
вот и тьма сгустилась грозовая,
харьков, запорожье, лозовая,

здесь меня когда-то хоронили
те, со вкусом меда и ванили,
я лежал на чистом и казенном,
наслаждаясь местным черноземом,

и неважно, что иного века,
что жидовской крови злая мета —
то-то под курганами веками
скифы пополам с железняками.

забыть, как пели в церкви на клиросе
и как плыли по реке в баркасе,
как ловили рыбу на рассвете,
как встречали радостные вести.

здесь, под этой синей высью неба,
где лишь ветер шепчет мне «потреба»,
я чувствовал себя живым и целым,
словно вечность мне открыла двери.

и неважно, что иного века,
что жидовской крови злая мета —
то-то под курганами веками
скифы пополам с железняками.

попрошу старинную подругу:
проезжая тулу ли, калугу,
звоном поздним, землемерной цепью
грянься оземь — и лети над степью,

как летают птицы без названья
над непрядвой, доном и назранью,
как сменил докембрий — януарий,
расскажи в последнем мемуаре,

расскажи, как мы с тобой играем,
разлетись в тетради юденфраем —
кровь во рту и привкус купоросный
маленькой войны победоносной.

пусть забудутся обиды, слезы,
словно листья, облетевшие березы.
пусть останется лишь светлый след,
как от солнца, что дарило нам рассвет.

и пусть память будет, как река,
что течет спокойно, глубока,
неся в себе и радость, и печаль,
и все то, что нам казалось, жаль.

я прошу тебя, подруга, сохрани
все, что было, все, что мы любили,
и пусть этот мир, такой хрупкий, земной,
останется в сердце, вечно молодой.

вспомни, как мы бродили по полям,
как мечтали о далеких берегам,
как искали смысл жизни, свой удел,
и как каждый новый день нас грел.

и пусть эта песня, как птица, летит,
над землей, над жизнью, над всем, что болит,
и пусть она будет напоминанием
о том, что любовь – это истинное знание.

и пусть ветер унесет все печали,
и пусть звезды нам дорогу укажут,
к свету, к миру, к вечной тишине,
где душа найдет свое прибежище.

и пусть этот мир, такой сложный, земной,
останется в сердце, вечно живой.

Геннадий Каневский.