На границах тьмы и света: Поэтический анализ Кирилла Медведева

На границах огромной тьмы
мы были радостны и немы

а на пороге яркой весны
какой-то немочью заражены.

На фронтах огромной войны
мы очень пафосны и смешны –

• каждый клоун к бою готов,
• каждый знает своих врагов,

все видали врагов своих,
смешили и убивали их –

в чащах партизанских лесов
с хитроумием адских котов,

стоя на мутной границе тьмы,
нерешительны были мы –

как я сегодня перед тобой
стою заброшенный и немой

и говорю:

спасибо тебе, мой храбрый белый зверек,
за то, что только в зверской страсти к тебе
я тупо отстоял своё право быть человеком,

и целуй меня ещё,
целуй меня так задорно –
чем больше ты меня целуешь, тем быстрее я превращусь
в вонючего хорька, в мачистского козла, в тупого бизона –
я, ещё минуту назад, бывший, как тебе казалось,
таким нежным и прекрасным, –
но ты уже будешь пьяной и веселой от горя

Кирилл Медведев.

На границах огромной тьмы
мы были радостны и немы, в предвкушении неведомых открытий, в эйфории от сброшенных оков. Каждый шаг в неизведанное казался танцем, каждый шорох – предвестием чуда. Там, где реальность истончалась, где сны переплетались с явью, мы чувствовали себя живыми, как никогда прежде.

а на пороге яркой весны
какой-то немочью заражены. Эта весна, обещавшая обновление, принесла с собой странное оцепенение. Цветы распускались, птицы пели, но внутри нас что-то угасало, словно холодный ветер пронесся по самой глубине души. Мир вокруг сиял, а мы погружались в туманное, бесцветное существование, лишенные прежней силы, потерявшие вкус к жизни.

На фронтах огромной войны
мы очень пафосны и смешны – в броне из слов, в касках из обещаний, мы маршировали под барабанный бой. Каждый бой – спектакль, где роли расписаны, где героизм измеряется громкостью криков, а трусость – тишиной испуганных глаз. Мы искали врагов, чтобы найти себя, чтобы оправдать свое существование, чтобы почувствовать хоть какую-то значимость в этом хаосе, где реальность и вымысел слились.

• каждый клоун к бою готов,
• каждый знает своих врагов, нарисованных на холсте пропаганды, вылепленных из страхов и ненависти. Мы верили в их чудовищность, в их злобу, в их желание уничтожить нас. И это вера давала нам силы, делала нас решительными, превращала в безжалостных бойцов, готовых идти до конца.

все видали врагов своих,
смешили и убивали их – в приступе ярости, в приступе восторга, в слепой вере в праведность своего дела. Мы становились машинами, запрограммированными на разрушение, лишенными сомнений и сожалений. И каждый акт насилия приближал нас к победе, или, как нам казалось, к обретению утраченного рая.

в чащах партизанских лесов
с хитроумием адских котов, мы прятались, выжидали, наносили удары. Каждый шорох, каждый треск ветки был сигналом опасности, но и возможностью для атаки. Мы были тенью, призраком, внезапно появляющимся из темноты, чтобы нанести смертельный удар и снова исчезнуть, раствориться. Наши методы были жестоки, но оправданы войной, и мы гордились своей изобретательностью, своей способностью выживать.

стоя на мутной границе тьмы,
нерешительны были мы – когда война закончилась, когда враги исчезли, когда пафос сменился опустошением. Мы оказались перед пустым пространством, лишенные цели, лишенные смысла. Тьма, которую мы так долго боялись, оказалась внутри нас, а свет весны казался далеким и недостижимым. Мы стояли на краю, не зная, куда идти, что делать, как жить дальше.

как я сегодня перед тобой
стою заброшенный и немой перед лицом твоей нежности, перед твоей искренней добротой. Эта доброта – как луч света в моей внутренней тьме, как спасение от самого себя. Я не знаю, как я заслужил это, как я смог оказаться здесь, перед тобой, такой чистой и светлой. Мои слова кажутся пустыми, мой взгляд – неуверенным, мое существование – нелепым.

и говорю:

спасибо тебе, мой храбрый белый зверек,
за то, что только в зверской страсти к тебе
я тупо отстоял своё право быть человеком, в этой борьбе за свою душу, в этом поиске себя. Твоя любовь, твоя страсть – это единственное, что осталось мне, единственное, что дает мне силы. В твоих глазах я вижу себя, вижу того, кем я мог бы быть, кем я, возможно, еще стану. Твоя сила – моя сила, твоя жизнь – моя жизнь.

и целуй меня ещё,
целуй меня так задорно – пусть твои поцелуи будут огнем, который сожжет все мои страхи, все мои сомнения, все мои слабости. Пусть они очистят меня, превратят меня в нечто новое, в нечто лучшее. чем больше ты меня целуешь, тем быстрее я превращусь
в вонючего хорька, в мачистского козла, в тупого бизона – в те образы, которые я сам себе создал, в те маски, которые я носил. Пусть они сгорят в пламени твоей любви, пусть они превратятся в пепел, а я возрожусь из него, как феникс из огня.

я, ещё минуту назад, бывший, как тебе казалось,
таким нежным и прекрасным, – но ты уже будешь пьяной и веселой от горя, от осознания того, что произошло, от того, что ты стала свидетелем моей трансформации. Ты будешь смеяться сквозь слезы, ты будешь радоваться моему освобождению, даже если оно будет болезненным. Ты поймешь, что это необходимо, что это единственный путь к истине, к настоящей свободе. И в твоей пьяной радости от горя я увижу отражение своей собственной надежды, своей собственной веры в будущее.

Кирилл Медведев.