третий день после ливня.
шершавая вода ещё лежит.
взгляду (опять задел осколок тропы)
можно ненадолго укутаться.
Любовь Баркова.
третий день после ливня.
шершавая вода ещё лежит.
Она застыла в низинах, в придорожных канавах, в углублениях старых колес, оставленных на проселочной дороге. Солнце, робко проглядывающее сквозь редкие облака, отражается в этих лужах, создавая мозаику дрожащих бликов. Воздух, ещё недавно насыщенный запахом мокрой земли и прелой листвы, теперь несет в себе свежесть и легкую прохладу. Птицы, словно очнувшись от сна, начинают робко перекликаться, их голоса звучат приглушенно, словно не до конца оправившись от стихии.
взгляду (опять задел осколок тропы)
можно ненадолго укутаться.
Этот осколок тропы, острый и неожиданный, как внезапное воспоминание, заставляет остановиться. Он лежит среди влажной травы, напоминая о хрупкости пути, о том, как легко потерять равновесие. Но именно в этой остановке, в этом моменте пристального наблюдения за тем, что осталось после бури, кроется возможность для утешения. Можно рассмотреть, как капли воды, ещё висящие на паутине, превратились в крошечные бриллианты, как мох на стволах деревьев стал ещё более изумрудным и бархатистым. Можно почувствовать, как земля дышит, восстанавливаясь после натиска стихии, и как в этом медленном, но неуклонном возрождении есть свой, особый, успокаивающий ритм. Этот взгляд, направленный на детали, на то, что кажется незначительным, позволяет на время забыть о суете внешнего мира, о его стремительном беге. Он дает возможность погрузиться в тишину, в созерцание, в обретение покоя в самой природе, в ее способности к исцелению и обновлению. Этот осколок тропы, вместо того чтобы стать препятствием, становится приглашением к более глубокому, более осмысленному восприятию окружающего мира, к обретению внутренней гармонии.
Любовь Баркова.