ну что
потомки подопытных дрозофил
раненые рабы
беспилотные головы
скоро опять новый год
скоро опять старые байки о главном
жизнь уже не стянуть шнурками кед —
трещат и лопаются
трещат и лопаются, как перезревшие плоды, как тонкая кожа на морозе, как обещания, данные в пылу страсти и тут же забытые. Мир вокруг нас, этот каркас из стекла и бетона, из цифровых сигналов и липких от рекламы экранов, всё больше напоминает гигантский муравейник, где каждый винтик, каждая шестеренка, будь то человек или машина, выполняет свою запрограммированную функцию. Мы – отголоски прежних экспериментов, эхо чужих решений, существа, чья свобода воли стала иллюзией, замаскированной под многообразие выбора.
но
всклокоченный пианист
слышит лишь скрипку в пятом ряду
шорох-шепот её ресниц.
В этом хаосе, в этой суете, где каждый спешит занять своё место в бесконечной гонке, где эмоции стали товаром, а искренность – редкостью, где даже смех зачастую звучит фальшиво, как дешевая имитация, есть островки тишины, моменты просветления. Для него, этого пианиста с растрепанными волосами, словно только что вынырнувшего из другого измерения, мир сузился до одной точки, до одного звука, до одного образа. Он не видит толпы, не слышит аплодисментов, не ощущает давления ожиданий. Его сознание пленено мелодией, той хрупкой, трепетной нитью, что исходит от скрипачки. Он слышит не просто звук смычка по струнам, а нечто большее – дыхание, вибрацию души, едва уловимый шелест ресниц, когда она склоняется над инструментом. Это не просто музыка, это диалог, без слов, без видимых усилий, но наполненный глубоким смыслом. Это момент абсолютного присутствия, когда реальность вокруг перестает существовать, уступая место чистому, незамутненному восприятию.
и зал
рукоплещет,
сам того не понимая, что стало истинным источником этого восторга. Они аплодируют не просто технике, не просто мастерству, а той магии, что рождается на стыке двух душ, когда одна из них, забыв обо всем, растворяется в другом. Они рукоплещут отголоску той подлинности, которую сами уже почти утратили, той искре, что зажигает огонь в сердцах, даже если они этого не осознают.
Ирина Котова.