Размышления о бытии и идентичности
чьих
тот холодильник пусть работает,
во сне, со сном – дружны мальчишки;
другие звуки не работают,
вне обвенчались на мальчишник;
разбитый слон с радушной бабою
почти, что называется, замрут,
потом на скатерть прыгнут, капнут;
и их с заявой заберут.
чтоб сбалансировать участки
ни в жизнь не выйдет у кого,
что чел сидит в ведре потасканный —
лихая участь одного
в зоб неприкрытого студента,
газует чёрств и кружит стих,
так черно-солнечная лента
уже почти в
нравоученья, что в надежде решат
one kit земных интриг,
как дети флексят без одежды –
ты будешь чьих?
Игорь Ваньков.
чьих
тот холодильник пусть работает,
во сне, со сном – дружны мальчишки;
другие звуки не работают,
вне обвенчались на мальчишник;
разбитый слон с радушной бабою
почти, что называется, замрут,
потом на скатерть прыгнут, капнут;
и их с заявой заберут.
чтоб сбалансировать участки
ни в жизнь не выйдет у кого,
что чел сидит в ведре потасканный —
лихая участь одного
в зоб неприкрытого студента,
газует чёрств и кружит стих,
так черно-солнечная лента
уже почти в
нравоученья, что в надежде решат
one kit земных интриг,
как дети флексят без одежды –
ты будешь чьих?
Это метафорическое размышление о неопределенности бытия, о роли случая и о том, насколько мы можем влиять на свою судьбу. Холодильник, работающий во сне, символизирует нечто автоматическое, существующее независимо от сознания, подобно тому, как мальчишки дружат со сном – это естественное, не требующее усилий состояние. Другие звуки, не работающие, означают отсутствие резонанса, непонимание или неспособность быть услышанным. Обвенчавшиеся вне стен, на мальчишнике, – это образ нарушения традиций, спонтанного, возможно, не совсем уместного союза.
Разбитый слон с радушной бабою – это яркая, сюрреалистичная картина, возможно, олицетворяющая нелепое сочетание несовместимых элементов. Сломанное, но всё ещё радушное – это парадокс, который, как и последующее прыгание на скатерть и капание, ведет к неминуемому привлечению внимания, к тому, что «их с заявой заберут». Это может означать, что любые, даже самые странные и нелогичные действия, в конечном итоге привлекут к себе официальное внимание, приведут к последствиям.
Попытка сбалансировать участки, то есть привести в равновесие какие-то жизненные сферы или аспекты, оказывается тщетной. «Ни в жизнь не выйдет у кого» – это прямое указание на невозможность достижения гармонии или порядка в определенных ситуациях. Образ «чела», сидящего в ведре, потасканного, подчеркивает униженное, жалкое положение, которое является «лихой участью одного». Это может быть метафорой человека, оказавшегося в ловушке обстоятельств, потерявшего достоинство.
Эта участь переходит в «зоб неприкрытого студента», что намекает на незрелость, открытость к поглощению чего-то нежелательного или вредного. «Газует чёрств и кружит стих» – это описание процесса, который происходит без должного вдохновения, без жизни, как будто на автопилоте, а стихи, вместо того чтобы быть живыми, «кружат», то есть повторяются, зацикливаются. «Черно-солнечная лента» – это оксюморон, символизирующий противоречивость, смешение света и тьмы, радости и печали, возможно, это само течение жизни, которое уже «почти в» – на грани чего-то, в процессе трансформации или разрушения.
Далее следует размышление о «нравоученьях», которые «в надежде решат» «one kit земных интриг». Это саркастическое замечание о том, что моральные наставления, призванные решать сложные жизненные проблемы, зачастую оказываются бесполезными. «One kit» – возможно, намек на некую упрощенную, шаблонную схему решения проблем. И финальный образ: «как дети флексят без одежды» – это проявление естественности, искренности, но в контексте предыдущих строк, это может быть и призывом к возвращению к первозданности, к освобождению от условностей, или же к осознанию собственной уязвимости.
Вся эта сложная мозаика образов, от бытового холодильника до сюрреалистических сцен, подводит к главному вопросу: «ты будешь чьих?». Это вопрос идентичности, принадлежности, вопрос о том, чьей воле, чьим правилам или чьей судьбе будет подчинен человек. В мире, где всё так зыбко, где попытки навести порядок тщетны, а естественность может быть и уязвимостью, определение своей принадлежности становится ключевым. Игорь Ваньков.