РОМАНС ПРО ШТЕФАНА

От Любляны до Тарусы
Да по лунной стороне
Едет Штефан вислоусый
В переливчатой броне.

Его поступь, словно поступь древних витязей, ступает по землям, где каждый шорох может таить опасность. Броня его, не просто сталь, а сплав, отлитый в кузницах, где закаляется дух и крепнет воля, переливается в тусклом лунном свете, словно чешуя неведомого зверя, отражая тайны ночи.

• На него – закон с печатью,
• На него – стрелец с пищалью,
• Поп с крестом,
• Чёрт с хвостом.

Закон, суровый и неумолимый, его преследует, словно тень. Стрелец с пищалью, чьи пальцы готовы нажать на курок, видит в нём мишень, угрозу порядку. Священник с крестом, чьи молитвы направлены на изгнание зла, чувствует в нём нечто греховное, нечто, что нарушает божественный покой. И даже чёрт с хвостом, порождение тьмы, наблюдает за ним с нескрываемым любопытством, словно предчувствуя, что судьба этого путника тесно переплетена с его собственными коварными замыслами.

Штефан молча едет-едет,
А луна всё светит-светит,
Словно безмолвный свидетель его пути, освещая ему дорогу сквозь непроглядную тьму. Не отвечает он на невысказанные вопросы, не ищет сочувствия, лишь продолжает свой путь, окутанный ореолом таинственности.

Едет Штефан среди злаков
С палашом наперевес
И у местных вурдалаков
Вызывает интерес.

Злаки шепчутся под копытами его коня, словно рассказывая старинные предания о странниках, что проходили здесь прежде. Его палаш, заточенный до остроты бритвы, висит на поясе, готовый к бою, но пока лишь символ его решимости. Вурдалаки, эти обитатели сумрака, что прячутся в тени деревьев и под корнями старых дубов, выходят из своих укрытий, их глаза, горящие в темноте, устремлены на него. Они чувствуют в нём силу, но и слабость, что делает его привлекательной добычей.

– здравствуй, здравствуй, гость любезный,
и откуда ты прибрёл?
у кого сюртук железный
так удачно приобрёл?
и зачем ты ездишь, милый,
понад нашею могилой?

Их голоса, словно шорох сухих листьев, сливаются в один вопрос, полный коварства и желания узнать тайну его путешествия. Они видят в нём не просто путника, но возможно, того, кто может принести им нечто ценное, или наоборот, стать жертвой их древних обычаев. Сюртук железный – это, конечно, его броня, символ его защиты, но для них это лишь ещё одна загадка, которую они хотят разгадать. Вопрос о могиле – прямое указание на опасность, которая подстерегает его, на то, что эта земля не приветлива к чужакам.

Штефан охнул, спешился
Да на дубу повесился.

Внезапно, словно от удара молнии, Штефан испускает тихий ох. Его плечи поникают, броня кажется неподъёмной, а палаш – бесполезным. Он спешивается, его некогда уверенные движения сменяются робостью. И вот, среди этих зловещих злаков, под взглядами любопытных вурдалаков, он находит своё последнее пристанище. Дуб, старый и могучий, становится свидетелем его трагического конца. Петля, сплетенная из собственных мыслей или из нитей судьбы, находит своё применение.

Девять дней в петле проспал,
Потом проснулся – и пропал.

Девять дней – словно вечность, проведённая в объятиях забвения. Он спал, но это был сон без сновидений, сон, который стирает границы между жизнью и смертью. А потом, в один миг, он проснулся. Но пробуждение это было не возвращением к жизни, а лишь переходом в иное состояние, в пустоту, где нет ни прошлого, ни будущего, где Штефан, вислоусый, в переливчатой броне, окончательно исчез, растворившись в лунной стороне, оставив после себя лишь эхо своего романа.

Павел Гольдин.