Семён Ханин: Конец новой жизни и предчувствие перемен
Попрошу мне больше не капать в глаза глицерин,
В преувеличенно ненатуральном гриме,
В марсианских сухих декорациях,
Чуть мрачней и сосредоточенней прежней,
Подходит к концу ещё одна новая жизнь.
Ничего серьёзного, сезонный рецидив,
С лихорадочными пятнами на горизонте,
Багровыми изнутри от приливной крови,
Отсюда похожими на тёмный виноград,
Запотевающий в целлофане.
Семён Ханин.
Попрошу мне больше не капать в глаза глицерин,
В преувеличенно ненатуральном гриме,
В марсианских сухих декорациях,
Чуть мрачней и сосредоточенней прежней,
Подходит к концу ещё одна новая жизнь.
Ничего серьёзного, сезонный рецидив,
С лихорадочными пятнами на горизонте,
Багровыми изнутри от приливной крови,
Отсюда похожими на тёмный виноград,
Запотевающий в целлофане.
И вновь я ощущаю этот знакомый холод, пробирающий до костей, словно первые заморозки, что приходят с первыми же признаками осени. Это не боль, скорее предчувствие, предчувствие перемен, которые всегда приходят с лёгким привкусом горечи. Новая жизнь, как и предыдущие, обречена на завершение, оставляя после себя лишь выцветшие воспоминания и едва уловимый аромат ушедших дней.
Я пытаюсь удержать ускользающие моменты, запечатлеть их в памяти, но время неумолимо, и каждый новый рассвет стирает следы вчерашнего дня. Это похоже на попытку поймать ветер в ладони – тщетно и обречено на провал. Но даже в этом бессилии есть своя странная красота, своя философия. Признать неизбежность конца, принять его как неотъемлемую часть бытия, как смену времён года, как движение звёзд по небосводу.
Лихорадочные пятна на горизонте – это не просто метафора, это реальность, которую я ощущаю кожей. Они пульсируют, словно вены, наполненные горячей, кипящей кровью, что готова вырваться наружу. Эта кровь – символ жизни, страсти, но также и разрушения. Она окрашивает мир в тревожные оттенки, заставляя видеть в привычном нечто новое, пугающее и одновременно притягательное.
И этот тёмный виноград, запотевающий в целлофане… он символизирует скоротечность. Вот он, спелый, сочный, готовый к употреблению, но уже под плёнкой, которая скрывает его от внешнего мира, ускоряя процесс увядания. Так и моя новая жизнь, ещё полная надежд и обещаний, уже обречена на забвение, на превращение в нечто иное, что-то, что я пока не могу разглядеть.
Но я не сдаюсь. Я продолжаю наблюдать, продолжаю чувствовать, продолжаю жить, даже когда всё вокруг говорит об обратном. Ведь в каждом конце есть начало, в каждой смерти – рождение. И даже в этой мрачной, сосредоточенной тишине я ищу проблески света, ищу смысл, ищу то, что поможет мне пройти через этот переход, не потеряв себя.
Семён Ханин.