Стихи Василия Бородина: Пыль, лампа и детство
только-только с жженой пылью
пoмирился — а она
(подружился!) — прогорает
совершенно не слышна
жизнь ее — длиною с песню
а у лампы — в пять томов
лампа льнет к окошку честно
и глядит на пять домов
так лицо двоится, мама —
вглубь, глазами между глаз
когда ночь в двойные рамы
смотрит в детстве первый раз
Василий Бородин.
только-только с жженой пылью
пoмирился — а она
(подружился!) — прогорает
совершенно не слышна
жизнь ее — длиною с песню
а у лампы — в пять томов
лампа льнет к окошку честно
и глядит на пять домов
так лицо двоится, мама —
вглубь, глазами между глаз
когда ночь в двойные рамы
смотрит в детстве первый раз
Василий Бородин.
И эта пыль, что осела на книжных страницах, на подоконниках, на моих ладонях, казалось, дышала прошлым. Я только что смирился с ее присутствием, признал ее неотъемлемой частью моего бытия, как вдруг она, эта призрачная спутница, начала исчезать, тая без следа, словно неслышная мелодия, уходящая в вечность. Прогорает – вот слово, которое приходит на ум, но не в смысле уничтожения, а скорее трансформации, перехода в иное состояние. Как уголек, что еще недавно горел ярким пламенем, теперь лишь тлеет, оставляя после себя золу и легкий, еле уловимый запах.
А жизнь ее, этой пыли, этой призрачной сущности, коротка, как песня. Одна строфа, один куплет, и вот уже финал. Но рядом с ней, у лампы, что освещает мои вечера, жизнь иная, размеренная, фундаментальная. Пять томов – это не просто книги, это целые миры, накопленные знания, прожитые истории. Лампа, этот верный страж ночи, не ищет забвения. Она льнет к окошку, словно живое существо, с искренней преданностью. Ее свет, мягкий и теплый, проникает сквозь стекло, освещая пять соседних домов, пять жизней, которые тоже продолжаются в своей тишине, под покровом темноты.
И в этом свете, в этом переплетении реальностей, мое лицо двоится. Одно – здесь, сейчас, смотрящее на лампу и на книги. Другое – вглубь, в прошлое, в воспоминания. Глазами между глаз – это взгляд, который видит не только то, что снаружи, но и то, что внутри. Мама – это образ, который возникает в такие моменты, когда прошлое и настоящее сливаются воедино. Это не просто воспоминание о лице, а ощущение ее присутствия, ее дыхания, ее взгляда, который всегда был глубже, чем казалось.
Когда ночь, эта темная, бездонная ночь, в первый раз смотрит в двойные рамы детской комнаты, она приносит с собой не страх, а какое-то новое, неведомое чувство. Двойные рамы – это не просто защита от холода, это метафора двойственности мира, который начинает открываться ребенку. Мир, где реальность переплетается с мечтами, где прошлое живет в настоящем, и где даже жженая пыль может иметь свою собственную, короткую, но прекрасную песню. Эта ночь, она не просто темная, она проникает внутрь, заставляя увидеть себя и мир по-новому, глазами, которые только начинают учиться различать оттенки света и тени, жизни и забвения.