Здесь не надо
Здесь не надо
Здесь люди сидят
Электрически злые
В что за ад эти глазки глядят
Как цветки полевые
В что за рай эти руки летят
Оставляя следы ножевые
Андрей Гришаев.
Здесь не надо
Здесь люди сидят
Электрически злые
В что за ад эти глазки глядят
Как цветки полевые, что рвут на бегу, не жалея стеблей,
Чьи лепестки, напоенные росой, рассыпаются в пыль под каблуками.
Эти глаза, что когда-то, быть может, горели невинностью,
Теперь отражают лишь сумрак теней, тревогу и боль.
Они видят мир искаженным, словно сквозь призму разбитого стекла,
Где каждый блик света оборачивается угрозой, каждый звук – предвестием беды.
Эта электрическая злость, что пронизывает их,
Не есть ли естественная реакция на мир, который сам стал электрически враждебным?
Мир, полный скрытых проводов, ловушек и предательств,
Где доброта часто воспринимается как слабость, а искренность – как наивность.
И потому эти глазки, словно дикие зверьки,
Вздрагивают от каждого резкого движения, от каждого неосторожного слова,
Готовые в любой момент обратиться в бегство или дать отпор.
В что за рай эти руки летят
Оставляя следы ножевые
Эти руки, что когда-то, быть может, ласково гладили,
Строили, создавали, дарили тепло,
Теперь несут в себе отпечаток иной, разрушительной силы.
Они летят в этот «рай», но не с добрыми намерениями,
А с болью, что накопилась внутри, с желанием вырвать, отнять, ранить.
Следы ножевые – метафора глубоких ран,
Как физических, так и душевных, нанесенных как самому себе, так и другим.
Это может быть след от предательства, от потери, от несправедливости,
Которая оставила кровоточащую рану, не затянувшуюся до сих пор.
И вот эти руки, движимые этой болью,
Ищут не утешения, а возмездия, не прощения, а ответа.
Их полет в «рай» – это скорее попытка найти выход из ада,
Но выход, который они видят, проложен через боль и разрушение.
Они летят, неся с собой эхо прошлых травм,
И оставляя за собой лишь новые шрамы, новые следы ножевые.
Возможно, в глубине души они жаждут света,
Но путь к нему они видят лишь через тьму, через акт насилия.
И этот парадокс, эта двойственность –
Электрическая злость в глазах и ранящие руки –
Вот что создает этот образ человека, потерянного в лабиринте страдания.
Андрей Гришаев.