УСЫШКИН

Этой комнаты жильцы боялись,
В ней таились тени прошлых лет,
И хранился в ней ненужный хлам,
Забытый временем, как старый след.
Скрипучий сундук, что помнил смех,
Потемневшая от лет парча,
Истлевший веер, чьи движенья грех
Вспоминать теперь, у края бича.
А случайный новый постоялец,
С любопытством вглядываясь в даль,
Извинялся: «Не ходите там:
Пустота и вечная печаль.

Кто увидит серого лакея,
Призрачную тень, что бродит вновь,
Беспременно вскоростях помрет!..»
И в глазах его читалась кровь
От былого страха, что не стих,
Что въелся в стены, в каждый уголок.
Как сейчас вот, вижу вдалеке я
Этот мрачный, длинный коридор,
С рядами дверей, где свет потух,
И с петляющим, таинственным поворотом.

В тупике, за этой самой дверью,
Где забыты все мечты и дни,
Будет пыльный, сероватый свет,
Словно от свечи, что еле горит.
Паутины бархатные перья,
Тонкие, как нити бытия,
Словно завеса, скрывающая суть,
И пришельцу праздному ответ,
Что звучит из глубины веков,
И в душе его поселит грусть:

«Не тревожь нас, в сумерках навеки,
Где лишь эхо прежних голосов.
Мы уснули здесь, в объятьях сна,
Не ищи нас, не терзай пустых часов.
Оставь нас в покое, в тишине,
Что хранит наш вечный, скорбный плен.»
Но вот это тянет, как магнит,
Необъяснимый зов из темноты.
Мутный ужас бродит в человеке,
Разжигая пламя, что внутри,
И зовет, и манит, и велит,
Покориться тайне, что царит.

Я вхожу в ту комнату послушно,
Подчиняясь воле, что сильней.
Пыль оседает на одежде, словно снег,
Шкафы громоздятся, как надгробья теней.
Густая тишина окутывает плотно,
Не пробиться сквозь нее ни звуком, ни мечтой.
От засохшей плесени здесь душно,
Запах тлена, горький и сырой.
И, как тусклый лед, стекло окна,
Затянуто серой пеленой.

И свистящим вздохом, еле слышно,
Словно ветра стон в пустом дому,
Стариковский шепот позади,
Доносится, наполняя тьму:
«Так-то, брат Усышкин,
Так вот и ходи,
Где страх поселился, где время молчит.
Урок этот помни, пока жив ты,
И знай, что за гранью всегда есть пути,
Но не всякий их выбирает, увы.»

Борис Нарциссов.