СВИДАНИЕ
голая сосна и бетонный помост
голый помост и бетонная сосна
из Москвы электричка — сейчас подойдет
голая бетонная электричка
возле рельс — закрытый переезд
съехались будто сцепились машины
буквами и цифрами сцепились и рычат —
рельсы рычат выгибаясь восьмеркой
ты сойдешь заметная в красном пальто
свет на помосте — мальчишки статистами
ни тебя никого — только красный свет
шум ручья и рокот — голоса́ — весна
Генрих Сапгир.
СВИДАНИЕ
голая сосна и бетонный помост
голый помост и бетонная сосна
из Москвы электричка — сейчас подойдет
голая бетонная электричка
возле рельс — закрытый переезд
съехались будто сцепились машины
буквами и цифрами сцепились и рычат —
рельсы рычат выгибаясь восьмеркой
ты сойдешь заметная в красном пальто
свет на помосте — мальчишки статистами
ни тебя никого — только красный свет
шум ручья и рокот — голоса́ — весна
Остановка. Пригород. Место, где встречаются две стихии: природа, представленная одинокой, скрюченной сосной, и рукотворный мир – грубый, холодный бетонный помост. Этот помост, словно платформа для ожидания, становится сценой для незримого свидания. Противопоставление голой сосны и бетонного помоста подчеркивает контраст между естественным и искусственным, между живым и мертвым. Но затем происходит сдвиг, игра слов, где бетонная сосна и голый помост меняют свои определения, стирая границы между ними.
Из московской дали, словно пульс большого города, приближается электричка. Ее прибытие – это момент предвкушения, точка отсчета. Она сама становится частью этого сюрреалистического пейзажа – «голая бетонная электричка», подчеркивая ее безликость, ее функцию транспортного средства, лишенного всякой индивидуальности, просто еще один элемент в этой урбанистической мозаике.
Возле рельсов – закрытый переезд. Это метафора преграды, временной остановки, момента, когда мир замирает в ожидании. Машины, будто живые существа, съехались, сцепились, их металлические корпуса, цифры и буквы на номерах – все это создает ощущение напряженности, невысказанного конфликта. Они рычат, и этот рык сливается с рычанием самих рельсов, которые, словно живые, изгибаются под тяжестью приближающегося поезда, выгибаясь в причудливую восьмерку, символ бесконечности или, возможно, замкнутого круга.
И вот, в этом статичном, напряженном моменте, появляешься ты. Твое красное пальто – яркий акцент, вспышка жизни в сером пейзаже. Оно делает тебя заметной, выделяет из общей массы, словно маяк в тумане. Свет на помосте – холодный, искусственный, он освещает сцену, но не греет. Мальчишки, статисты, их присутствие мимолетно, они лишь фон, декорации, не играющие никакой роли в этом личном, интимном моменте.
Но в этот момент нет ни тебя, ни кого-либо другого. Есть только это красное пальто, этот холодный свет, и звуки, которые наполняют воздух. Шум ручья, который где-то рядом, несмотря на бетон и рельсы, продолжает свой вечный бег, символизируя неукротимую силу природы. И рокот – рокот приближающейся электрички, смешивающийся с голосами, неразборчивыми, отдаленными, но несущими в себе обещание. Обещание весны, пробуждения, обновления. Голоса, которые, возможно, говорят о чем-то важном, или просто являются фоновым шумом жизни, но в этой атмосфере ожидания приобретают особую значимость. Это свидание – не просто встреча, а столкновение миров, ожидание, предчувствие, где реальность переплетается с метафорами, создавая неповторимую картину.
Генрих Сапгир.