Сын мой, ребенок, научась
Проскальзывать меж сосудов,
Тех самых, что некогда служили границей,
Тех, что хранили в себе и прохладу, и терпкость,
И тайны, что только взрослому ведомы,
Проскальзывать стал в дверь и окно,
В мир, что казался ему бесконечным.
Я слышал его смех счастливый,
Звонкий, как колокольчик на ветру,
На травке, где яблоня и гамак
Когда-то росли, ныне лишь тени их остались,
Но место то было особенным, священным.
Сквозь щели, что время проделало в заборе,
В плотной стене, что казалась неприступной,
Являлся прохладный свет, манящий, таинственный.
В нем что-то происходило, неуловимое для меня,
Для моего взгляда, привыкшего к обыденности.
Сосуды с водою, что утоляла жажду в зной,
С вином, что согревало душу в холод,
И даже с мочой, что служила своеобразным индикатором,
Успокоительно блестели, отражая этот свет,
И не пускали туда, где жили страхи,
Где обитали львы, рычащие в темноте,
И грозные осы, чье жало было подобно стреле,
И дальнее пение птиц, что казалось зовом из другого мира –
Куда нам было нельзя, куда ступать запрещалось.
Но можно было
Моему сыну, ребенку,
Чья легкость и невесомость не знали преград,
Чья душа еще не была скована страхом,
Куда нам было нельзя,
Но можно было
Моему сыну, ребенку,
Потому что для него мир был открыт,
Потому что он видел то, что скрыто от других,
Потому что его взгляд был чист и невиннен.
Там,
За завесой запретов и предостережений,
Был сад,
Настоящий, живой, полный чудес,
И яблони, чьи ветви клонились под тяжестью плодов,
И садовая земляника, сладкая и ароматная,
И осы, жужжащие над цветами,
И львы, что казались лишь частью игры,
И я, проскользнув меж сосудов,
Вспоминая детство свое,
Там тоже когда-то гулял,
Исследовал, познавал,
Таким же бесстрашным и любопытным.
И теперь, видя сына, я видел себя,
Молодого, полного жизни,
Готового покорять мир,
Не зная, что этот мир полон и опасностей,
И чудес, что ждут своего часа.
Этот сад, эта яблоня, этот гамак,
Все это было частью его, частью меня,
Частью нашей общей истории,
Где детство проскальзывало сквозь время,
Сквозь запреты, сквозь страхи,
В мир, где возможно все.
Андрей Гришаев.