Традиционные подводные радости
традиционные подводные радости
капкан пузырька, платок белорыбицы
атомный нарыв
на медузе без щупалец, готовый портал
туннель в осколочный детский сад
где ты оставался в песочнице
в частицах, проглаженных множеством пальцев
в крупных, как икра, песчинках
чьих-то самых конечных нервных окончаниях
замкнутых здесь одной меловой крупицей
и ты ждал, когда полезут из них красные мальки
когда оболочка умрёт перед смешными мордахами
когда жизнь пойдёт плавниками
покажутся реки чешуи
и самые летучие в мире рыбы
медузы ещё не оборванные
лес сверху вниз
щупалец, яда
броски и нырки
попутного пубертата
Анна Гринка.
традиционные подводные радости
капкан пузырька, платок белорыбицы
атомный нарыв
на медузе без щупалец, готовый портал
туннель в осколочный детский сад
где ты оставался в песочнице
в частицах, проглаженных множеством пальцев
в крупных, как икра, песчинках
чьих-то самых конечных нервных окончаниях
замкнутых здесь одной меловой крупицей
и ты ждал, когда полезут из них красные мальки
когда оболочка умрёт перед смешными мордахами
когда жизнь пойдёт плавниками
покажутся реки чешуи
и самые летучие в мире рыбы
медузы ещё не оборванные
лес сверху вниз
щупалец, яда
броски и нырки
попутного пубертата
В глубинах, где солнечный свет лишь мерцает отблесками, а тишина густа, как подводный мох, скрываются свои, особенные радости. Это не те, что дарит суша – шумные, яркие, мимолетные. Здесь, в царстве синевы и тайн, каждая мелочь обретает вес и значение. Вот, например, капкан пузырька – застывшая мгновение, где воздух, вырвавшийся из недр, превращается в хрупкий, прозрачный шарик, словно маленькая жемчужина, пойманная в ловушку. Или платок белорыбицы – серебристая чешуйка, отпущенная в вольное плавание, что мелькает в полумраке, как обрывок невесомой ткани, унесенной течением.
Но есть и более тревожные, почти мистические образы. Атомный нарыв – это нечто пугающее и притягательное одновременно. Возможно, это метафора скрытой энергии, зарождающейся в глубинах, или же образ чего-то, что готово взорваться, но пока лишь пульсирует, таинственно светясь. Он появляется на медузе без щупалец, на существе, которое само по себе уже является загадкой – беззащитное, но способное нести в себе нечто опасное. Эта медуза, лишенная своих привычных орудий, становится своего рода готовым порталом, вратами в иные, неведомые миры.
И вот, этот портал ведет в туннель в осколочный детский сад. Здесь реальность распадается на фрагменты, подобно разбитому стеклу. Детский сад – место безмятежности и игры, но здесь он осколочный, значит, искаженный, преломленный. Это место, где время и пространство теряют свою привычную форму. Ты оставался в песочнице, но это не та песочница, что на поверхности. Это песочница из частиц, столь мелких, что они кажутся пылью, но каждая из них несет в себе след прикосновений. Частицы, проглаженные множеством пальцев, хранят в себе память о бесчисленных детских играх, о прикосновениях, которые стерли их индивидуальность, превратив в нечто единое, но при этом отмеченное следами.
Эти песчинки – крупные, как икра, словно драгоценные зерна, упавшие с небес. Они – чьи-то самые конечные нервные окончания, отброшенные, утерянные, но сохранившие свою чувствительность. Замкнутые здесь, в этой подводной колыбели, одной меловой крупицей, они ждут. Ждут пробуждения, ждут трансформации. Ты ждал, когда полезут из них красные мальки – символы новой жизни, вырывающейся из небытия. Когда оболочка, сдерживающая их, умрёт перед смешными мордахами, готовыми к первому вдоху, к первому движению. Когда жизнь пойдет плавниками, ощущая прохладу воды, когда покажутся реки чешуи – бесконечные потоки, сверкающие на солнце, и самые летучие в мире рыбы, готовые к своему первому полету.
А медузы, те, что ещё не оборванные, словно невинные создания, ещё не познавшие боли потери, представляют собой целый лес сверху вниз. Щупалец, яда – всё это пока ещё там, внутри, в спящем состоянии. Они лишь готовятся к своим броскам и ныркам, к своим встречам с миром. Это попутный пубертат, время перемен и становления, когда подводные существа проходят свой путь к зрелости, наполненные скрытой силой и потенциалом.
Анна Гринка.