Трава и Смерть: Поэзия Аркадия Драгомощенко
Нет у травы длины, как ни ляг (ложись) – нет,
трава всегда длиннее и, здесь, не спрятаться за смерть,
поскольку та и другая не измеряют друг друга,
люди хороши, они, конечно, говорят. То или другое: люди.
Про траву и как им легко или, напротив, как плохо
быть с травой или на траве, либо быть со смертью там,
где растет трава, не зная длины (своей), срока, меня,
который по тем местам ходил (случалось), – где растет
смерть, не оставляя ни единого знака про то, что будет,
и к тому же – длиной в траву, какая после дождя у лезвия.
Аркадий Драгомощенко.
Нет у травы длины, как ни ляг (ложись) – нет,
трава всегда длиннее и, здесь, не спрятаться за смерть,
поскольку та и другая не измеряют друг друга,
люди хороши, они, конечно, говорят. То или другое: люди.
Про траву и как им легко или, напротив, как плохо
быть с травой или на траве, либо быть со смертью там,
где растет трава, не зная длины (своей), срока, меня,
который по тем местам ходил (случалось), – где растет
смерть, не оставляя ни единого знака про то, что будет,
и к тому же – длиной в траву, какая после дождя у лезвия.
Вот это ощущение непропорциональности, когда реальность превосходит наши попытки ее осмыслить, особенно ярко проявляется в отношении к природе. Трава, кажущаяся такой простой и обыденной, становится метафорой чего-то безграничного, неподвластного человеческому измерению. Нет ни единого способа ухватить ее истинную протяженность, как нет и способа измерить саму смерть. Эти два понятия, трава и смерть, сливаются в единый образ, где одно неотделимо от другого, где их существование не зависит от нашего восприятия или попыток их категоризировать. Люди, со своей склонностью к языку и рассуждениям, пытаются навести порядок в этом хаосе, но их слова, их «то или другое», оказываются недостаточными, чтобы постичь эту фундаментальную неопределенность.
Мы говорим о траве, о ее присутствии в нашей жизни, о том, как она влияет на наше состояние. Легко ли нам, когда мы погружены в ее зеленую бездну, или, наоборот, чувствуем себя потерянными, оказавшись на ее просторах? А если смерть приходит туда, где растет эта нескончаемая трава, она тоже теряет свою определенность, свой конец. Смерть, подобно траве, не имеет четких границ, она не знает своего срока, не помнит тех, кто проходил мимо, кто когда-то был частью этого пейзажа. Она просто есть, растворяясь в бесконечности зеленого поля, становясь неотличимой от него. И эта смерть, эта бесконечная трава, подобна острому лезвию после дождя, блестящему и одновременно обнажающему хрупкость всего сущего. Она пронизывает все, не оставляя следов, лишь ощущение ее присутствия, ее вечной, неоспоримой длины.
Аркадий Драгомощенко.