как бы в грозном или волгодонске, ночью когда все побеждены,
русский отставник в своем гондонске спустится с собакой без жены.
Он не спешит, окутан тишиной, лишь лай собаки нарушает мрак.
Воздух морозный, колкий, как хрусталь, обжигает легкие. Город спит,
укутанный снежным покрывалом, лишь редкие фонари бросают тусклый свет
на пустые улицы. Отставник, сгорбленный под тяжестью прожитых лет,
идет медленно, словно неся на плечах весь груз воспоминаний.
круглый лес рождественский, как в детстве, привстаёт к нему на коготках
лыжных палок, брошенных при бегстве, и коньков забытых на катках.
Эти образы, как призраки прошлого, всплывают в сознании,
напоминая о беззаботных днях, о юности, полной надежд и мечтаний.
Лес, окутанный инеем, кажется сказочным, волшебным,
словно приглашая вернуться в мир детских грез. А коньки,
тускло поблескивающие в свете фонарей, напоминают о звонком смехе,
о головокружительных пируэтах на замерзшем пруду.
он и никогда не расслаблялся, вспоминал, как видел шевчука,
как снежок с лица не отлеплялся, и другая снилась чепуха.
Шевчук – символ эпохи, бунтарь, певец свободы, его песни
звучали как эхо перемен. А снежок, тающий на лице,
словно смывал следы усталости, даря ощущение свежести и чистоты.
И та «чепуха», что снилась, – это, вероятно, мечты,
несбывшиеся надежды, несмелые желания, которые так часто
преследуют человека, заставляя его двигаться вперед,
несмотря на все трудности и разочарования.
но природа даже больше ада, непонятно, как её пройти:
за аркадой тянется аркада до пяти, потом до десяти.
Природа, с её вечными циклами, с её неумолимой силой,
может быть как прекрасна, так и ужасна. Она может вдохновлять,
давать силы, но может и сокрушить, сломить дух. Аркады,
символизирующие бесконечность, путь, который кажется
непреодолимым. Пять, десять – это лишь ступени, вехи
на этом пути, который, кажется, не имеет конца.
вся его колонна так пропала, но живым не проще, не живей.
Колонна – это, возможно, его товарищи, его единомышленники,
те, кто разделял его путь, его борьбу. Их исчезновение,
их «пропажа» – это рана, которая не заживает. Но и те, кто
остался жив, не стали от этого счастливее, не обрели
покоя. Жизнь продолжается, но она уже не та, что прежде.
Присутствие собаки, её неустанное копание,
словно напоминание о том, что жизнь, несмотря ни на что,
требует продолжения, движения.
что бы там собака ни копала, он никак не помогает ей.
Он наблюдает, отстраненно, словно ища в этом простом действии
какой-то скрытый смысл, какое-то утешение. Но помощь
не приходит. Он лишь зритель, наблюдатель,
застывший во времени, в своем «гондонске»,
среди зимнего вечера, в окружении призраков прошлого.
И лишь лай собаки нарушает эту гнетущую тишину,
напоминая о том, что жизнь, пусть и трудная, продолжается.
Дмитрий Гаричев.